27.05.2010 в 23:19
Пишет Victor.Heiz:одной из любимых тем посвящается
Тема нави, к счастью, снова спущена на воду. По этому поводу вспомнилась зарисовка по когда-то задуманной и не написанной морской истории
Шлюпку безбожно швыряет. Вышвырнуло бы из залива, если бы не двое дюжих морячков, вбивающих ее в море веслами и своей невозмутимостью. Дождь льет как из ведра. Вчера было прохладно и солнечно, а сегодня – дождь и холодно. Наверное. Вэнса трясет и крутит, внутри горячо, как в аду, в желудке пусто, как в кошельке. Или в кошельке, как в желудке. Но он рад. Нет, он счастлив, хотя лихорадит все равно сильно. Назначение. Море. Призовые. И море, море, море. И корабль лучше, чем теплая постель. Сейчас он себя в этом убеждает, но обычно он в этом уверен. И чертова простуда так не вовремя.
Шлюпка мягко ударяется о борт трехмачтовика. Голова трещит от жара. Сейчас еще одна холодная портсмутская капля упадет на болезненный румянец, и 1-й лейтенант, назначенный под командование капитана О'Коннела на борт фрегата «Центурион», весь пойдет трещинами, как обожженный глиняный горшок.
Вэнс едва не сваливается на квартердек. Блестящими глазами цепляет детали. Господи! Рангоут гнилой насквозь – ребенку понятно. А 1-му лейтенанту сейчас не очень, но он замечает на потом.
Лицо. Привлекательное? Взгляд притягивает? Вот сосредоточится и определится, но точно не бесцветно английское. Каждая мышца выражает неодобрение, а все вместе – едва сдерживаемая злость и разочарование, огромное, как кошелек того гада, который снаряжал «Центурион».
Вэнс не падает, потому что его прибили взглядом к палубе. Наверное, и палуба не надежна, но взгляд – да, под таким не падают. Из упрямства тоже не падают и из нежелания потерять лицо.
- Доложитесь, как проспитесь.
И все. Спина напряженная и упрямая.
Вэнс вздыхает и хмурится. С капитаном не повезло.
URL записиТема нави, к счастью, снова спущена на воду. По этому поводу вспомнилась зарисовка по когда-то задуманной и не написанной морской истории
Шлюпку безбожно швыряет. Вышвырнуло бы из залива, если бы не двое дюжих морячков, вбивающих ее в море веслами и своей невозмутимостью. Дождь льет как из ведра. Вчера было прохладно и солнечно, а сегодня – дождь и холодно. Наверное. Вэнса трясет и крутит, внутри горячо, как в аду, в желудке пусто, как в кошельке. Или в кошельке, как в желудке. Но он рад. Нет, он счастлив, хотя лихорадит все равно сильно. Назначение. Море. Призовые. И море, море, море. И корабль лучше, чем теплая постель. Сейчас он себя в этом убеждает, но обычно он в этом уверен. И чертова простуда так не вовремя.
Шлюпка мягко ударяется о борт трехмачтовика. Голова трещит от жара. Сейчас еще одна холодная портсмутская капля упадет на болезненный румянец, и 1-й лейтенант, назначенный под командование капитана О'Коннела на борт фрегата «Центурион», весь пойдет трещинами, как обожженный глиняный горшок.
Вэнс едва не сваливается на квартердек. Блестящими глазами цепляет детали. Господи! Рангоут гнилой насквозь – ребенку понятно. А 1-му лейтенанту сейчас не очень, но он замечает на потом.
Лицо. Привлекательное? Взгляд притягивает? Вот сосредоточится и определится, но точно не бесцветно английское. Каждая мышца выражает неодобрение, а все вместе – едва сдерживаемая злость и разочарование, огромное, как кошелек того гада, который снаряжал «Центурион».
Вэнс не падает, потому что его прибили взглядом к палубе. Наверное, и палуба не надежна, но взгляд – да, под таким не падают. Из упрямства тоже не падают и из нежелания потерять лицо.
- Доложитесь, как проспитесь.
И все. Спина напряженная и упрямая.
Вэнс вздыхает и хмурится. С капитаном не повезло.